Журналу “Звезда” 100 лет!
Январь 2024 года богат на 100-летние юбилеи отечественных СМИ.
Какие-то немногие, но хорошо поддерживаемые властями, празднуются богато и шумно. О некоторых, в прошлом имеющих мировую известность и национальную значимость, знают только редкие нынче знатоки истории российской литературы и печатной периодики.
Хотя подобные испытания успехом и временем, ничтожны для вечных культурных традиций длиной в 100 лет и более.
31 января 1924 года в свет вышел 1-й номер литературно-художественного общественно-политического независимого журнала «Звезда». Со времени основания в нём «опубликовано около 20000 произведений более 10000 авторов», ставшие уникальной энциклопедией русскоязычной литературы, словесности и журналистики. Подробная история, перенасыщенная творческими открытиями и достижениями, старейшего «толстого» журнала представлена в «передовице» (редакционной статье) 1-го юбилейного номера за 2024 год.
«ЗВЕЗДА» КАК ЗЕРКАЛО СТОЛЕТИЯ
В декабре 1923 года был готов первый номер журнала «Звезда».
Журналу суждено было сконцентрировать в своей судьбе весь драматизм послереволюционной эпохи — пережить террор, блокаду, травлю и в конечном счете сберечь русскую литературную традицию.
Сам факт возникновения первого официального литературно-общественного журнала и момент его возникновения не были случайными.
В 1921 году при резкой смене экономической политики изменилась и общественная атмосфера. И те русские интеллигенты, кто уцелели в годы Красного террора, не умерли от голода, не эмигрировали и не были сосланы, сделали отчаянную попытку занять свое место в культурном процессе.
Это был момент надежды.
Этой части интеллигенции нужен был рупор — средство обращения к обществу. За ней была великая традиция русских журналов.
И в начале 1922 года стали выходить «Литературные записки», литературно-общественный и критико-библиографический журнал. Частный. Издавал его Борис Осипович Харитон, журналист, издатель, высокоуважаемый в литературном мире. Его можно считать первым прямым предшественником «Звезды» — как по составу авторов, так и по структуре.
В частности, «Литературные записки» сразу же стали публиковать мемуары — воспоминания С. Ю. Витте, Андрея Белого о Блоке. А в № 3 неожиданно возникшая группа «Серапионов» — М. Слонимский, В. Каверин, Н. Тихонов, М. Зощенко и другие — представила читателям свои биографии.
В том же 1922 году, осенью, большевики стали, по выражению Ленина, «очищать Россию» — высылать ученых, писателей, философов, в лояльность которых они не верили.
Был выслан и Харитон. «Литературные записки» прекратили свое существование.
Но потребность в независимом от власти печатном органе была так велика, что сразу же был задуман новый журнал. В мае 1924 года стал выходить «Русский современник».
«Очистить» Россию от талантливых людей удалось только отчасти.
В «Русском современнике», главными организаторами которого были Евгений Замятин и Корней Чуковский, собрались лучшие литературные силы — Ахматова, Сологуб, Клюев, Пильняк, Бабель… Горький, который патронировал журнал, опубликовал там первый полный вариант своего очерка «Владимир Ильич Ленин».
Вышло четыре номера. Но в январе 1925 года внезапно арестован был главный редактор Александр Николаевич Тихонов (Серебров), уважаемый старый писатель. Журнал закрылся.
Однако власть уже поняла: придется включиться в процесс и противопоставить сомнительной «самодеятельности» свою — государственную — инициативу.
С января 1924 года — параллельно с «Русским современником» — стал выходить журнал «Звезда». Состав авторов этого официального издания удивительным образом пересекался с авторским составом «Литературных записок» и «Русского современника».
Среди большевистских лидеров тогда еще были люди с хорошим литературным вкусом, способные оценить качество «пролетарской литературы».
В первых номерах «Звезды» представлены были Алексей Толстой, Мандельштам, Клюев, Слонимский, Каверин, Федин, Пильняк, Николай Тихонов… Как и в двух погибших журналах, можно сказать, авторский костяк составляли «Серапионовы братья».
Если критический отдел «Русского современника» украшали имена Шкловского, Тынянова, Эйхенбаума, то они же появились и в соответствующих разделах «Звезды».
В этом была ясная закономерность. Так же как в составе главных редакторов «Звезды» и их судьбах.
Первым главным редактором, давшим мощный импульс дальнейшему существованию журнала, был Иван Михайлович Майский, человек с весьма нетривиальной биографией.
Исключенный за левые взгляды из Петербургского университета, где он учился на историко-филологическом факультете, уже будучи в эмиграции, окончил экономический факультет Мюнхенского университета. Затем долго жил в Англии. Принимал участие в революции 1905 года. Снова эмигрировал.
Вернувшись в 1917 году, сотрудничал с Временным правительством, боролся с большевиками в составе КОМУЧа — Комитета членов Учредительного собрания, поднявших в 1918 году мятеж в Самаре. После двух лет приключений и злоключений порвал и с меньшевиками и с эсерами и решительно встал на сторону большевиков.
С 1920 года он делал успешную дипломатическую карьеру.
Есть объяснение этому на первый взгляд странному обстоятельству — почему организатором первого государственного литературно-общественного журнала назначен был этот интеллигент-европеец с сомнительным политическим прошлым.
В 1923 году в Политбюро ЦК ВКП(б) состояли и были влиятельны Троцкий, читавший на заседаниях Политбюро французские романы, Бухарин, поклонник Мандельштама и Пастернака.
Наркомом просвещения был Луначарский, учившийся в киевской гимназии вместе с Бердяевым и пополнивший свое образование в университете Цюриха.
В августе 1923 года вышла книга Троцкого «Литература и революция». В этой книге, свидетельствующей об основательном знании Троцким современного литературного процесса, в разделе «Литературные попутчики революции», фигурировали и «Серапионовы братья», и Клюев, и Пильняк. Те, кого мы видим в первых номерах «Звезды».
Собственно, создание «Звезды» было реализацией принципиального тезиса Троцкого: «Область искусства не такая, где партия призвана командовать. Она может и должна ограждать, содействовать и лишь косвенно — руководить. Она может и должна оказывать условный кредит своего доверия разным художественным группировкам, искренне стремящимся ближе подойти к революции, чтобы помочь ее художественному оформлению».
Это и была концепция, лежавшая в основе создания «Звезды», журнала для «попутчиков», и этим продиктован выбор главного редактора.
Ни в коем случае не нужно идеализировать Троцкого и считать его противником партийного контроля за литературой. Просто в тот момент он считал рациональным произвести некий эксперимент.
Троцкого восторженно поддержал Луначарский, одной из задач которого и было привлечь на сторону власти «нейтральных» писателей.
Сразу после выхода книги Троцкого он писал в статье, опубликованной в журнале «Печать и революция»: «…за малым исключением книга является сильным подтверждением тех положений, которые я проводил в последние годы в собственных моих теоретических и публицистических работах, а также, насколько это возможно, и в моей общественной деятельности».
Луначарский еще усиливает «либеральность» Троцкого, заявляя, что «власть в отношении искусства страдает тремя болезнями»: «болезнью левизны, болезнью правоты и болезнью прямоты».
Он презрительно отзывается о тех представителях «пролетарской литературы», которые страдают «пролетчванством», «еще ничего не сделав, ничего не создав, уже считают, что с них начинается история культуры».
Он с удовольствием приводит мнение Троцкого о «Серапионах»: «Они всасывают в себя достижения дореволюционных школ, без чего вообще не может быть движения вперед».
Для того чтобы точно восстановить обстоятельства возникновения «Звезды», необходимы архивные разыскания в фондах ЦК ВКП(б). Но сейчас нам важна атмосфера 1923 года, когда был задуман определенный тип официального советского журнала для «попутчиков» и для «островитян», как Троцкий с Луначарским называли писателей, еще более далеких от власти, чем «попутчики», но которых надеялись вовлечь в культурное строительство. Так в № 1 «Звезды» появился Андрей Белый, а в № 2 — Федор Сологуб.
В июне 1925 года было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О политике партии в области художественной литературы». Его основными авторами были Бухарин и Луначарский.
В нем говорилось: «По отношению к „попутчикам“ необходимо иметь в виду: 1) их дифференцированность; 2) значение многих из них как квалифицированных „специалистов“ литературной техники; 3) наличность колебаний среди этого слоя писателей. Общей директивой должна здесь быть директива тактичного и бережного отношения к ним, то есть такого подхода, который обеспечил бы все условия для возможно более быстрого их перехода на сторону коммунистической идеологии».
По сути, это было обоснование эксперимента со «Звездой».
Состав первых номеров журнала был своеобразен — в значительной своей части ориентирован на Запад.
Первый номер открывался очерком только что вернувшегося из эмиграции Алексея Толстого «Парижские олеографии». Прозу представляли перевод популярного французского писателя Жоржа д’Эспарбеса — серия новелл «Лики революции» (имелась в виду Великая французская революция) и повесть «Серапиона» Николая Никитина.
Значительную часть отдела поэзии занимали переводы из Хосе Марии Эредиа.
Был введен специальный раздел «За рубежом», в котором Майский из номера в номер публиковал свои международные обзоры.
Со второго номера началась публикация переводов Мандельштама из Барбье.
Публиковались переводы из Гейне, Верфеля, Эптона Синклера и т. д.
С № 4 густо пошли другие «Серапионы» — Николай Тихонов, Михаил Слонимский, Константин Федин, Вениамин Каверин…
В № 5 появилась поэма Сергея Есенина «Песнь о великом походе».
С января 1927 года из номера в номер Юрий Тынянов публикует пророческий роман «Смерть Вазир-Мухтара».
В том же январе 1927 года другая публикация «Звезды» вызвала политический скандал. Но об этом позже…
Можно с уверенностью предположить, что суровая, а иногда трагическая судьба «Звезды» была предопределена обстоятельствами ее возникновения, ибо изначально по воле этих обстоятельств журнал оказался в невольной оппозиции к Сталину, совершавшему в это время внутрипартийный переворот.
Сталин с его цепким взглядом и злой прагматической памятью, без всякого сомнения, помнил, что «Звезда», возникшая в подозрительном Ленинграде, была детищем культурной политики Троцкого, Бухарина и сомнительного по своей позиции Луначарского.
В это время именно в Ленинграде формировалась антисталинская оппозиция, и два главных (ответственных) редактора, сменившие Майского, оказались отнюдь не на стороне Сталина.
Георгий Ефимович Горбачев и Петр Григорьевич Петровский, руководившие «Звездой» четыре очень важных года, были культурными деятелями, характерными для исторического момента.
Горбачев, родившийся в 1897 году, окончивший гимназию, учившийся на историко-филологическом факультете Петербургского университета, ушел на фронт и закончил войну командиром роты. В 1917 году решительно примкнул к большевикам, во время Гражданской войны на высоких комиссарских постах. Близко сошелся с Троцким.
После войны счел нужным окончить университет.
Петровский родился в 1899 году, тоже окончил гимназию, но дальнейшее образование проходил на фронтах Гражданской войны — в свои 19—20 лет ответственный политработник и не менее ответственный военный чекист.
Оба пришли из армейской политноменклатуры, подотчетной Троцкому.
Это были «молодые волки», прошедшие войну и верившие в себя.
И оба ушли в антисталинскую оппозицию. Таков был восход «Звезды».
В мае 1926 года разразился громкий и опасный политический скандал после публикации в № 5 «Нового мира» «Повести непогашенной луны» Бориса Пильняка. Это была история фактического убийства по приказу Сталина популярного в армии Фрунзе, сменившего Троцкого на посту наркомвоенмора.
Политбюро оценило публикацию как «злостный контрреволюционный клеветнический выпад против ЦК и партии». Номер был изъят и переброшюрован.
Московский опыт не предостерег руководство ленинградского журнала.
В январе 1927 года в первом номере «Звезды» кроме «Смерти Вазир-Мухтара» напечатана поэма Клюева «Деревня».
Эта публикация была оценена как «откровенная антисоветская декларация озверевшего кулака». Поэма и в самом деле была не только антисоветская, но и угрожающая.
Номер был изъят.
Вспомним — это было время подъема «ленинградской оппозиции», когда некоторые ее участники перешли на нелегальное положение и занялись распространением антисталинских листовок.
Эти два политически напряженных года — 1927-й и 1928-й, время редакторства Петровского, — богаты на звучные имена. Год открывался письмами Ленина к М. Горькому.
Затем — Алексей Толстой, Тынянов, Эйхенбаум, Мандельштам, Пастернак, Пильняк (после скандала с «Новым миром»!), Николай Тихонов, Федин, Каверин, Лавренев, Слонимский, Константин Вагинов с фрагментами романа «Козлиная песнь», весьма далекого от коммунистической идеологии, молодой Борис Корнилов. В 1929-м еще и «Торжество земледелия» Николая Заболоцкого появилось.
Маловероятно, чтобы Петровский не понимал, что` он делает. Публикация «Деревни», скорее всего, была актом политической борьбы. В верхах ВКП(б) уже шли упорные дискуссии относительно судьбы крестьянства. Сталинскому курсу на коллективизацию и фактическому ограблению деревни пытались противостоять «правые» во главе с Бухариным и Рыковым. Очевидно, Петровский поддерживал это направление.
Бывший военный чекист оказался решительным главным редактором. Публикация Пильняка после скандала с антисталинской повестью тоже была вызывающим жестом. Эта решительность, приобретенная в годы войны, в борьбе политической оказалась смертельно опасной.
В 1932 году он подписал самоубийственное обращение к партии неукротимого большевика Мартемьяна Рютина с призывом «устранить Сталина».
Через год, в мае 1933 года, — при другом ответственном редакторе, скромном литераторе Георгии Еремеевиче Белицком, — журнал предлагает читателям последнюю публикацию Мандельштама «Путешествие в Армению».
Неудивительно, что по числу репрессированных главных редакторов «Звезда» далеко обгоняет другие журналы…
Горбачев был расстрелян в 1937 году.
Петровский, пройдя пытки, тюрьмы и лагеря, получил свою пулю в 1941-м.
Белицкий занимал опасный пост с 1932-го по 1936-й, одновременно возглавляя сценарный отдел «Ленфильма».
В 1937-м он был арестован и через год расстрелян по обвинению в «террористической деятельности» и «подрыве государственной промышленности и транспорта» (?!).
Сменивший его агрессивный марксист Анатолий Ефимович Горелов вскоре был арестован и отправлен в ссылку. Он уцелел — единственный из этой плеяды — и, вернувшись после длительного пребывания в лагере и ссылке, существенно сменил свое отношение и к литературе и к идеологии. В частности, написал большую книгу о Блоке.
Затем сменились несколько редакторов, пока в 1944 году переживший блокаду журнал не возглавил Виссарион Саянов, при котором в августе 1946 года разразилась катастрофа, принесшая «Звезде» мировую известность.
При помощи верного Жданова Сталин сполна отыгрался на подозрительном ленинградском издании, выбрав из авторов «Звезды» «первую леди» русской поэзии Анну Ахматову и народного любимца Зощенко.
Ахматова оказалась «взбесившейся барынькой», а боевой офицер, командир роты в Первую мировую, кавалер четырех орденов Зощенко — «подонком и трусом».
Ни один журнал не подвергался такому яростному поношению, как «Звезда» в знаменитом августовском постановлении ЦК ВКП(б).
При этом убивать журнал Сталин не стал. Он оставил его как символ своего всевластия и предостережение всей послевоенной интеллигенции. И не только ей. Расправа со «Звездой» стала прологом нового периода кровавых репрессий и идеологической чистки…
Хотя и не все так просто. Еще в 1920 году философ Лев Шестов писал: «Как это ни странно, но большевики, фанатически исповедующие материализм, на самом деле являются самыми наивными идеалистами. Для них реальные условия человеческой жизни не существуют. Они убеждены, что „слово“ имеет сверхъестественную силу». Вот почему Сталин вслед за послевоенным, победным для него шествием по полям и залам отечественной культуры озаботился вдруг проблемами не до конца уничтоженной им «Звезды». В ином виде, но она ему была нужна. Вот тому свидетельство:
СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР
РАСПОРЯЖЕНИЕ
От 12 июня 1951 г. № 9374-р
Москва, Кремль
1. Увеличить редакции журнала «Звезда» лимит персональных окладов на один оклад.
2. Установить главному редактору журнала «Звезда» т. Друзину В. П. персональный оклад в размере 3750 рублей в месяц.
3. Обязать министерство автомобильной и тракторной промышленности поставить в III квартале 1951 г.
Главполиграфиздату при Совете Министров СССР для редакции журнала «Звезда» одну легковую машину «Победа» за счет резерва Совета Министров СССР.
4. Установить лимит расхода бензина для одной легковой автомашины редакции журнала «Звезда» в размере 200 литров в месяц за счет фонда Главполиграфиздата при Совете Министров СССР.
Считать утратившим силу действие распоряжения Совета Министров СССР от 3 января 1947 г. № 125 в части установления т. Друзину В. П. персонального оклада.
Председатель
Совета Министров Союза ССР И. СТАЛИН
С такими бумажками возился глава государства, претендовавшего на мировое господство. Особенно эти 200 литров бензина впечатляют: точь-в-точь начало «Мертвых душ», где два мужика гадают, доедет ли колесо чичиковской брички до Казани или только до Москвы. Так и Сталин со своими референтами вычисляли, куда докатит журналистское слово, а куда оно докатить не должно. По одному этому ничтожному эпизоду можно судить, сколь была ценима «власть слова» в распределительной системе «развитого социализма».
В нашу задачу не входит написание полной биографии «Звезды». Нам важно показать здесь, как отразилось в этом безжалостно отполированном суровой эпохой зеркале прошедшее столетие.
После нескольких десятилетий менее выразительного, но не бессмысленного существования журнал с конца 1980-х годов продолжил ту миссию, к которой он волею обстоятельств был призван с момента своего возникновения.
Не только имена, возвращенные из насильственного забвения, имена лучших людей русской литературы в изгнании (в том числе никогда не публиковавшиеся тексты), но и новые высоко значимые для нашей культуры имена появились на страницах «Звезды».
Именно в «Звезде» Солженицын опубликовал значительную часть «Красного колеса», начиная с первого романа «Август Четырнадцатого» и заканчивая конспектом ненаписанных романов.
В том же 1990 году «Звезда» явила читателям воспоминания генерала Петра Григоренко. Публиковали в журнале и А. Д. Сахарова.
Благодаря давним дружеским связям, не прерывавшимся в самые темные времена, постоянными авторами журнала стали Иосиф Бродский и Сергей Довлатов.
Имя Иосифа Бродского для журнала глубоко значимо. И отнюдь не только по причинам чисто человеческим. Стихи Бродского, исследование его творческой работы после его ухода и сохранение памяти о нем — одна из составляющих той гуманистической миссии, которую выполняет «Звезда» в российской культуре.
Только в «Звезде» истинные ценители творчества нобелевского лауреата могут прочитать важнейшие, но нигде более не опубликованные его тексты, такие как грандиозная «Столетняя война» и необходимое для понимания раннего его периода «большое стихотворение» «Ручей».
То же самое в общих чертах можно сказать и о Сергее Довлатове. С конца восьмидесятых практически все новые публикации необычайно популярного прозаика приходят к публике через «Звезду». В том числе его эпистолярное наследие, что большая редкость для современных писателей.
«Звезда» — журнал всероссийский. Но с очевидностью не забывающий, где он издается.
С публикациями на его страницах связан расцвет молодой прозы после 1956 года. Имена Виктора Конецкого, Бориса Вахтина, Рида Грачева, Андрея Битова, Валерия Попова, того ж Сергея Довлатова — неотъемлемая часть культуры, сохраняющей свое значение и в наше время. То же самое можно сказать и о поэзии: имена Глеба Горбовского, Виктора Сосноры, Михаила Еремина, Владимира Уфлянда, Виктора Кривулина, Елены Шварц, Сергея Стратановского легко найти на страницах «Звезды». Особенную роль в нашем журнале играет поэзия Александра Кушнера и целой плеяды поэтов, для которых его стихи с юных лет были неувядаемым образцом чистого лиризма.
Первый редактор «Звезды», в девяностолетнем возрасте, пройдя уже в начале 1950-х арест и пытки (пытал его сам Берия, плетью добиваясь показаний на Молотова), он прислал поздравление к 50-летию «Звезды».
В нем выразил уверенность, что журнал «сумеет к своему столетию занять почетное место в том расцвете литературы, которого можно наверняка ожидать в начавшуюся эпоху ликвидации войн и укрепления дружбы между народами на нашей планете Земля, в эпоху, зародившуюся в наше время».
Что ж, хотя Иван Майский и не отказался от свойственного его юности несколько утопического взгляда на будущее человечества, 100 лет «Звезда» просуществовала и перешагивает этот рубеж. И это важное свидетельство неистребимости русской культуры, ее неподвластности «бурям века», какими бы леденящими они ни были.
Жизнь идет, обстоятельства меняются. Но просвещенный читатель остается со своим журналом. Читателей этих сотни тысяч в Интернете. «Звезда» должна жить, чтобы по великой отечественной традиции «сеять разумное, доброе, вечное».
Редакция
Источник: zvezdapb.ru
